Марко Беллоккьо -
Биография:Родился в Боббио, около Пьяченцы. Хотя Марко Беллоккьо получил строгое католическое воспитание, в настоящее время он является атеистом. Отец режиссёра был юристом, а мать школьной учительницей. Сначала М. Беллоккьо изучал философию в Милане, но позже решил поступить в киношколу. Свой первый фильм «Кулаки в кармане» (1965) он снял с финансовой помощью членов семьи, предоставившей для съёмок так же свой дом.
Бросил университет, чтобы поступить в Академию драматического искусства в Милане, а затем — в римский Экспериментальный киноцентр и школу изобразительного искусства Слейда в Лондоне. После нескольких короткометражек в 1965 году он поставил свой первый полнометражный фильм "Кулаки в карманах", отмеченный критикой.
Борясь с неореализмом, этот режиссер создал барочные и политически ангажированные фильмы, в которых подверг резкой критике устои итальянского общества — религию ("Во имя отца", 1972), семью ("Прыжок в пустоту", 1980) и армию ("Триумфальный марш", 1976). Он сохранял верность своим соратникам, в частности, таким актерам, как Лу Кастель, которого он открыл, или Мишель Пикколи и Анук Эме, которые были награждены в 1980 году в Канне премиями за исполнение ролей в его фильме "Прыжок в пустоту". Его бунтарские фильмы были окружены атмосферой скандала, как, например, "Дьявол во плоти", который вызвал переполох среди организаторов каннского фестиваля содержавшейся в нем сценой орального секса.
Начиная с фильмов "Глаза, рот" (1980) и "Генрих IV" (1984) Марко Беллоккьо избрал новый подход к изображению своих героев — более психоаналитический и менее провокационный. Кроме того, он часто обращался к произведениям литературы, например, в "Кормилице", поставленной по рассказу Луиджи Пиранделло и показанной на фестивале в Канне. Но и в 60 лет Беллоккьо по-прежнему вызывает споры в Италии. В 2002 году он навлек на себя гнев Ватикана своим новым фильмом о католической церкви "Час религии: улыбка моей матери" с участием Серджо Кастеллито, также показанном на набережной Круазетт. Год спустя, вернувшись в картине "Здравствуй, ночь" к убийству Альдо Моро, Беллоккьо породил новую дискуссию в стране, которая остается отмеченной печатью "свинцовых лет".
Женат на актрисе Джизелле Буринато. У них двое детей актер Пьер Джорджо Беллоккьо и актриса Елена Беллоккьо.
Любопытные подробности
Эрнесто, главный герой фильма "Час религии: улыбка моей матери", — художник. Некоторые из его произведений, появляющихся на экране, имеют подпись "Марко Беллоккьо". Когда режиссеру было 20 лет, он подумывал стать живописцем.
Интервью итальянского критика Паоло Перроне с Марко Беллоккьо для "ГАЗЕТЫ" с фестиваля в Венеции-2003 накануне московской премьеры:
- Что стало отправной точкой для замысла этой картины ("Здравствуй, ночь", 2003)?
- В Италии историю похищения и убийства Альдо Моро знает каждый. Поэтому мне хотелось прежде всего отыскать иной угол зрения, показать те события с неожиданной стороны. Меня вдохновила книга "Пленник", написанная тюремщицей Альдо Моро - Анной Лаурой Брагетти, впрочем, и некоторые другие книги тоже. Погружаясь в толщу разнообразных текстов, я все сильнее ощущал желание рассказать этот сюжет по-другому, по-своему. Теперь я понимаю, что не мог иначе рассказать эту историю, эту трагедию, которая так сильно повлияла, разумеется негативно, на нашу страну. Но мой фильм – не об этом влиянии. В "Здравствуй, ночь" есть и реальные факты, однако я хотел при помощи "дела Моро" поговорить о чем-то большем.
- А именно?
- Анна Лаура Брагетти в своей книге постоянно упрекает себя за то, что ничего не сделала и даже не сказала, чтобы спасти жизнь Альдо Моро. С другой стороны, нельзя забывать, что она, осознав свою неправоту, продолжала состоять в террористической группировке "Красных бригад" и была повинна в гибели других людей. Но это слепое повиновение фанатической утопии обсуждалось еще в 1978 году. И, быть может, именно тогда во мне родилось подсознательное желание поведать в свободной форме историю заключения Моро в доме террористов. Я хотел начать с первой ночи, когда Кьяра смотрит на Моро, заснувшего в своей камере, потом смотрит на своих товарищей - их тоже сморил сон, - и вдруг ее энтузиазм куда-то испаряется. Уже позже участие в этом предприятии станет для нее буквально нестерпимым…
- Это и помогло вам придумать "второй финал", в котором Альдо Моро остается в живых?
- Именно. Один из двух финалов объективен – увы, именно так все случилось в реальности. Второй я бы не назвал утопическим или сновидческим; он попросту альтернативный. Будто другая возможность развития событий, которую я хотел предложить публике.
- Откуда пришло название "Здравствуй, ночь"?
- Из стихотворения Эмили Дикинсон, которое я читал много лет тому назад. По правде говоря, стихотворение называлось "Здравствуй, полночь" (в оригинале стихотворение называется 'Good Morning - Midnight', то есть 'Доброе утро, полночь'. – ГАЗЕТА), и мне запомнилось странное противоречие между двумя словами, которое сразу соотносилось в сознании с сумрачной атмосферой эпохи 1970-х. Сегодня кажется, что настал день, но почему-то ощущение ночи никуда не исчезло.
- В вашем фильме вы пытаетесь дать портреты убийц Альдо Моро, показать их как обычных людей…
- Эти террористы были слепцами и фанатиками, неспособными здраво оценивать реальность, и та политика, которую они пропагандировали, не имела никакого отношения к реальной жизни. В том, как они хотели изменить мир, было что-то патологическое. Но поверьте, в "Здравствуй, ночь" я не хотел становиться в позу моралиста. Многие из террористов бросили вооруженное сопротивление и раскаялись… Сегодняшняя ситуация в обществе еще сложнее, чем в те годы, и анализ 1970-х только запутывает нас. Нельзя забывать, что и в те годы в Италии было немало несогласных с политикой государства, которые не поддерживали и деятельность "Красных бригад".
- Реальные факты "дела Моро" задавали границы вашему воображению?
- Да, конечно. Эти границы различимы в тех фрагментах из телехроники, которые я использовал в фильме. Например, кадры похорон Моро в Риме, показывающие пустые и усталые лица итальянских политиков. Я не хотел сказать, что каждый из них виноват в смерти Моро, но, безусловно, все они продемонстрировали свое бессилие, неспособность быстро отреагировать и изменить ситуацию, спасти человека. Впрочем, эта тема неотвратимости судьбы меня не слишком интересовала, да и не хотел я в эпилоге к фильму кого-то утешать. Просто у меня не получалось стереть из памяти эти кадры, увиденные когда-то по телевидению. Поэтому я и решил напомнить публике о том, в каком направлении развивалась история нашей страны.
- Как вы ответите тем, кто обвиняет ваш фильм в том, что там неверно изложены исторические факты, что оставляло большое место для авторского вымысла?
- Марко Беллоккьо: В моем фильме речь идет о похищении Моро, настоящей трагедии для Италии и событии историческом, которое, как сказал мой коллега Бертолуччи, положило окончательный конец движениям протеста, начатым в 1968. Я не хотел делать документальный фильм, а произведение искусства со всеми его атрибутами.
Как художник, я считал себя вправе рассказать эту историю с довольно оригинальной точки зрения, а именно — женщины-террористки.
Я лично помню то время, а потому обращаюсь в основном к молодым, которые знают о случае с Моро из книг или от родителей и для которых террористы были чужаками, людьми другими и таинственными.
Я же, наоборот, хотел разоблачить террористическую идеологию как идеологию безумную и бредовую. Я хотел обвинить не людей, а то, во что они верили, потому что террористическая утопия, по моему мнению, это анахронизм, неспособный вписаться в исторический процесс, который они, по их мнению, отстаивали.
Идею фильма предложил Карл Баттипалья, а РАИ-синема заказало фильм. Я развил сюжет по своему усмотрению, но желание разгадать столь известное событие уже витало в воздухе, и я вспомнил прекрасный фильм Марко Туллио Джорданы о всей нашей недавней истории.
Наша страна переживает сейчас стадию размышления и возврата памяти...
Мой фильм очень личный, он рассказывает о коллективной трагедии: о неспособности итальянского государства спасти одну жизнь перед лицом безумия Кранных бригад, которые ни во что не ставят человеческую жизнь.
Финальная сцена, где показываются лица всех тех, кто бы могли-должны спасть Моро и не сделали этого — это обвинительный акт истории и ее главным действующим лицам...
Это правда, что за основу персонажа Кьяры — в исполнении молодой и, по моему мнению, многообещающей актрисы Майи Сансы — была взята реальная террористка Анна Лаура Трагетти, но она очень от нее отличается. Я не историк, в мою задачу не входит поиск достоверности: моя задача — это выявить скрытые движения и мотивы и дать и кровь и плоть.
Что касается саундтрека, то и он был мне подсказан!
Была тогда одна группа... "Пинк Флоид". Шучу! Естественно, я ее знал, но во время работы над фильмом я обнаружил, что "Shine on you crazy diamond" и "The great gig in the sky" могут выразить лучше всех слов бунтарское настроение тех лет.
Я сделал этот фильм не для того, чтобы "поквитаться" или извиниться за отсутствие политических убеждений в те годы, когда, вместо того, чтобы присоединиться к той или иной партии, я предпочел размышлять и изучать себя самого. Я сделал его потому, что верил, что способен на это, и слова сына Альдо Моро, Джованни, который сказал, что решил посмотреть мой фильм, так как верил в мое режиссерское мастерство, мне очень польстили. И это он же сказал, что заслуга "Здравствуй, ночь" именно в том, что фильм не углубляется в суть истории, в которую были замешаны Коссига, Андреотти, папа Павел VI "... и другие, которые и пальцем не пошевелили..." Мне кажется, он понял мои намерения и мнение.
Я поздравляю себя с тем, что фильм не только трогает, как это показал успех в кинозалах, но, прежде всего заставляет задуматься.
- Почему вы решили использовать в фильме музыку Pink Floyd – фрагменты из самой, наверное, знаменитой их песни 'Shine on you crazy diamonds'? Трудно ли было выкупить права на нее?
- Не труднее, чем на любую другую музыку. По правде говоря, в середине 1970-х, когда эта музыка была написана, я ее вовсе не знал. Я услышал ее впервые примерно десять лет спустя и тут же полюбил. Мне она казалась ностальгической и таинственной - что-то между реальностью и сновидением. Еще до начала съемок "Здравствуй, ночь" я решил использовать ее в фильме, потому что эта песня идеально воссоздавала то темное и двойственное ощущение, которое должна была вызывать в сознании зрителя эта картина.
- Ваш предыдущий фильм "Час религии" был показан на Каннском фестивале и получил весьма благожелательную критику, а затем – немалый успех в Италии. В "Здравствуй, ночь" вы вновь принимаетесь за необычную и противоречивую тему…
- Вы правы. Однако "Час религии" не был фильмом, направленным против Церкви и католического мировоззрения в целом, как посчитали многие мои обвинители, скорее - фильмом о лицемерии современного общества и о поиске гармонии с самим собой. Лично я верю исключительно в человека! В центре "Часа религии" - рационализация веры и право личности поставить под сомнение любую догму.
- С другой стороны, "Час религии" не был абсолютно реалистическим фильмом.
- Согласен, но не был он и сюрреалистическим. Я показывал окружение Папы Римского, кардиналов, других чиновников из Ватикана. А главный герой, роль которого блестяще исполнил Серджио Кастеллитто, хотел чувствовать себя свободным, чтобы самостоятельно прийти к каким-либо выводам о прошлом, о судьбе своей матери и о собственном будущем. Это вечная тема, куда более важная, чем обсуждение проблем церковной иерархии.
- В основе всех самых значительных фильмов вашей карьеры – бунт против властей и авторитетов…
- Это так. В моем полнометражном дебюте, фильме 1965 года "Кулаки в карманах", главный герой находился внутри замкнутой системы и все равно решался изменить свою жизнь. Не будучи в состоянии выбраться за пределы семейной тюрьмы, он решался на бунт. В других фильмах, к примеру в "Часе религии", "Принце Гомбургском" или "Кормилице", бунт, революция, происходит независимо от персонажей. Но мои герои всегда были людьми, которые не могут согласиться с выбором, сделанным серым большинством. Мои герои – люди не средние.
- В 1980-х годах вы впервые обратились к психологическому, иногда даже "психиатрическому" кинематографу. Это помогло вам обновить ваш стиль?
- Этот опыт остался со мной до сих пор. Моя глубокая связь с психиатрией помогла изменить эмоциональный фон моих картин. Поэтому я не соглашусь с теми, кто считает мое творчество неизменным с середины 1960-х и до сих пор. Такие фильмы, как "Дьявол во плоти", научили меня, что разными дорогами можно прийти к вершине одной и той же горы. Поэтому я убежден, что не мог бы сделать "Здравствуй, ночь" по-иному. Может, мой метод выдает романтизм и даже идеализм. Но у каждого режиссера есть свой стиль. Это – мой стиль.
Антон Долин
"Газета", 1 июня 2004
Марко Беллоккьо -
Фильмография:2009 Franco Cristaldi e il suo cinema Paradiso
2002 Улыбка моей матери / L'ora di religione (Il sorriso di mia madre)
1980 Vacanze in Val Trebbia ... Il marito
1977 Pianeta Venere
1967 Любовь и ярость / Amore e rabbia ... Lecturer, (segment "Discutiamo discutiamo")
1966 Франциск Ассизский
